2. Что в биографии Чехова позволило И. Н. Сухих назвать жизнь писателя «сосредоточенным усилием»?

В мире Чехова “вдруг” и “однажды” практически не бывает. Жизнь есть сосредоточенное нравственное усилие – так можно было бы обозначить одну из главных его аксиом. Она диалектична в каждом своем “атоме”. Каждый шаг – уже выбор, каждое мгновение, – возможно, решающее, и нет ничего менее значимого, чем так называемые “решающие мгновения”: объяснение в любви, предсмертное слово. Они лишь выявляют, фиксируют сложившееся положение вещей.
Чехов не был, что называется, учителем жизни, он избегал в своих произведениях прямого разговора об этике, эстетике, но воспитательное, облагораживающее значение его книг подчас было (и, разумеется, продолжает оставаться) намного выше многих страстных нравственных проповедей. Чехов был непримирим к пошлости, бездарности, но и его непримиримость, мужество были особыми — чеховскими, тактичными и тонкими. Л.Н. Толстой, как известно, назвал Чехова «художником жизни». Но у этого определения, по точному замечанию И. Сухих, есть два смысла: художник означает не только «мастер художественного слова», но и художник «собственной жизни, которую с первого осознанного мгновения и до последней минуты построил как доказательство некой нравственной теоремы. Причем незаметным, но громадным трудом, сосредоточенным усилием, доказал ее с такой наглядностью и убедительностью, что можно только повторить его собственные слова, сказанные о Пржевальском: “Читая его биографию, никто не спросит: зачем? почему? какой тут смысл? Но всякий скажет: он прав”».