Диалектика души героев Толстого

Л.Н. Толстой является великим художником-реалистом. Из-под его пера вышла новая форма исторического романа: роман-эпопея. В этом романе наряду с историческими событиями, он изображает быт помещичьей России и мир аристократического общества. Здесь показаны представители различных слоев дворянства. Людьми передового, мыслящего дворянства являются Андрей Болконский и Пьер Безухов, к которым писатель относится с большой симпатией.Впервые Толстой знакомит нас с Андреем Болконским в салоне Анны Павловны Шерер, фрейлины императрицы, и описывает его внешность. Писатель много внимания уделяет выражению скуки и недовольства на лице князя: у него был “усталый скучный взгляд”, часто “гримаса портит его красивое лицо”. Андрей Болконский получил хорошее образование и воспитание. Его отец – сподвижник Суворова, символ эпохи XVIII века. Именно отец научил князя
Болконского ценить в людях такие человеческие достоинства, как верность чести и долгу. Отправляя сына на войну (имеется в виду война 1805-1807 гг.), старый князь говорит ему на прощание: “Помни одно, князь Андрей, коли
тебя убьют, мне, старику, больно будет, а коли узнаю, что повел не как сын Болконского, мне стыдно будет”.Андрей Болконский с презрением относится к светскому обществу, это презрение ему передалось от отца. Людей, которые собираются в салоне А.П. Шерер, он называет “глупым обществом”, так как его не удовлетворяет эта праздная, пустая, никчемная жизнь. Не зря он говорит Пьеру Безухову: “Жизнь, которую я здесь веду, эта жизнь не по мне”. И еще: “Гостиные, балы, сплетни, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти”.Князь Андрей – богато одаренная натура. Он живет в эпоху французской революции и Отечественной войны 1812 года. В такой обстановке князь Андрей ищет смысл жизни. Сначала это мечты о “своем Тулоне”, мечты о славе. Но ранение на Аустерлицком поле приводит героя к
разочарованию. Вообще история его жизни – это цепь разочарований героя: сначала в славе, затем в общественно-политической деятельности, и, наконец, в любви.Далеко не случайно, что Андрею суждено умереть на героическом взлете русской жизни, а Пьеру пережить его; далеко не случайно, что Наташа Ростова останется для Андрея всего лишь невестой, а для Пьера будет женой.В разговоре с Пьером накануне Бородинского сражения князь Андрей глубоко осознает народный характер этой войны. Князь Андрей говорит Пьеру о том, что успех сражения “никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции”. “А от чего же?” – спрашивает Пьер. И слышит в ответ: “От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате”.Однако стать такими, как они,
породниться душою с простыми солдатами Князю Андрею не суждено. В роковую минуту смертельного ранения князь Андрей испытывает последний, страстный и мучительный порыв к жизни земной: “совершенно новым завистливым взглядом” он смотрит на “траву и полынь”. И потом, уже на носилках он подумает: “Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что-то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю.”Глубоко символично, что под Аустерлицем князю открылось отрешенное от суеты мирской голубое, высокое небо, а под Бородиным – близкая, но не дающаяся ему в руки земля, завистливый взгляд на нее. В умирающем князе Андрее небо и земля, смерть и жизнь борются друг с другом. Эта борьба проявляется в двух формах любви: одна – земная, любовь к Наташе; другая – идеальная любовь ко всем людям. И как только любовь ко всем людям проникает в него, князь Андрей чувствует отрешенность от жизни, освобождение и удаление от нее. Любить всех – значит не жить земной жизнью, значит умереть.Земля, к которой страстно потянулся князь Андрей, так и не далась в его руки, уплыла, оставив в его душе чувство тревожного недоумения, неразгаданной тайны. Восторжествовало величественное, отрешенное от мирских треволнений небо, а вслед за ним наступила смерть.Князь Андрей умер
не только от раны. Его смерть связана с особенностями характера и положения в мире людей. Его поманили, позвали к себе, но ускользнули, оставшись недосягаемыми, те духовные ценности, которые сделал судьбоносным 1812 год.