Сюжет Вечера на хуторе близ Диканьки

Публикация в 1831 году первой части «Вечеров на хуторе близ Диканьки», а в 1832 году — второй засвидетельствовала появление нового писателя — Н.В.Гоголя, вышедшего на авансцену русского и европейского романтизма. Неподражаемая оригинальность «Вечеров» на долгое время создала им репутацию художественного феномена, не имеющего аналогий. Белинский в 1840 году писал: «Укажите в европейской или русской литературе хоть что-нибудь похожее на эти первые опыты молодого человека, хоть что-нибудь, что бы могло натолкнуть на мысль писать так. Не есть ли это, напротив, совершенно новый, небывалый мир искусства?»

Созданное Гоголем, украинцем по происхождению, вливалось в русло широко распространившегося в русском обществе интереса к украинскому народному творчеству, быту, образу жизни. «Здесь так занимает всех все малороссийское», — писал автор в письме к матери. Публикации «Вечеров» вызвали открытый восторженный отзыв Пушкина. Дружба с великим поэтом стала счастьем для Гоголя и величайшей творческой удачей для всей русской литературы. В их духовной близости, в творческом содружестве выразился прекрасный закон преемственности в художественном процессе. Белинский охарактеризовал это так: «Главное влияние Пушкина на Гоголя заключалось в той народности, которая, по словам самого Гоголя, «состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа». Открытие Гоголя состояло в том, что он обнаружил поэзию естественной жизни в людях, наиболее близко стоявших у истоков природного бытия. Это была максимальная естественность.

В «Вечерах» — праздник народного духа. Но в них нет намека на наивный сентиментальный восторг. Достаточно обратить внимание на образ «издателя» Пасичника Рудого Панька, в сказовой интонации которого постоянно звучит ирония. Это — тот смех, где столько же простодушия, сколько и природной мудрости. «Веселое плутовство ума», которое Пушкин считал свойством народа, в «Вечерах» нашло многообразное выражение. Недаром почти в каждом рассказе свой повествователь, оригинальный художественный тип. Эта живописная пестрота стилей близка сложной и веселой гамме чувств и страстей украинских парубков, дивчин и их отцов, соединенных «Вечерами» в праздничный хоровод. Чувство гордости и восхищения своей родиной выражается писателем с исключительной проникновенностью, становится близким и общедоступным любому чуткому читателю, в любое историческое время.

Вспомним знаменитое начало одной из глав «Майской ночи»: «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее». Уже много лет русский и европейский читатель с большой отзывчивостью вглядывается в юных героев «Сорочинской ярмарки», Параску и Грицько, напевающих друг другу на глазах всей толпы нежные и наивные песни. Невозможно оторваться от фольклорного сказа Фомы Григорьевича в «Вечере накануне Ивана Купала», где открытие Гоголя состоит в невиданной психологической сложности повествователя — простодушного дьячка и почти романтического поэта. Богат мир народного мышления. В нем фольклор совмещается с трезвостью в восприятии реального, бытовое начало не противоречит национально-историческому чувству.

Поэтому во второй части «Вечеров» совершенно естественно звучит тема освободительной борьбы. Конечно, «Страшная месть», где звучание это всего сильнее, по сюжету полулегенда, но благодаря образу Данилы Буруль- баша повесть претендует на вполне реалистическую трактовку темы. Но для полноты картины украинской ночи Гоголю нужна была в «Вечерах…» и такая повесть, как «Иван Федорович Шпонька и его тетушка». Настроение повести рождено народным мышлением, которое не может не заметить и соответственно оценить унылую пустопорожность прозаического прозябания. «Лукавство ума» здесь в метком 84 литература изображении типов, представляющих ничтожный помещичий быт. Так намечается эскиз «Мертвых душ». Время создания «Вечеров на хуторе близ Диканьки», их публикация и обсуждение среди читающей публики — счастливейшее в жизни Гоголя. Он полон грандиозных замыслов, многие из которых позже осуществились.