Тема одиночества в лирике Лермонтова

Материал подготовлен совместно с учителем высшей категории Ильиной Галиной Сергеевной.

Опыт работы учителем русского языка и литературы - 36 лет.

Тесная связь биографии Лермонтова с его творчеством

Тема одиночества в лирике Лермонтова является одной из основных, что можно проследить и в лирических стихотворениях поэта, и в поэмах («Демон», «Мцыри»). Чтобы понять истоки этого мотива в творчестве Михаила Юрьевича Лермонтова, стоит обратиться к его биографии. Поэт воспитывался бабушкой, без матери и отца, часто болел и много времени проводил на Кавказе для улучшения здоровья:

Но поэт говорил, что любит своё угрюмое уединенье, в этом состоянии он находился с детства, и оно было вполне привычным для него. Однако безвременная тоска постоянно в душе лирического героя его стихотворений, она томит и не уходит. Эту тоску герой испытывает с ранних лет, так 14-летний Лермонтов пишет: «И нам горька остылой жизни чаша; И уж ничто души не веселит». («Монолог», 1829).

В стихотворениях 30-ых годов поэт говорит о могильном звуке, видит свой уединённый гроб и много рассуждает о жизни земной и небесной. Он осознает быстротечность жизни, бессмысленность существования: «Года уходят будто сны». («Одиночество»,1830), «Ланит спокойных пламень алый. С собою время уведет» («Когда весной разбитый лед», 1830).
Юность как пора амбиций, энергичного достижения целей и радости от настоящих и грядущих дней – незнакома Лермонтову. Хотя мечта всё-таки часто волнует его, но это только усиливает печаль и одиночество юноши. Сначала в творчестве, в мечте и воспоминаниях он видит отраду, но постепенно понимает и их тщетность: «Мечтанье злое грусть лелеет. В душе неопытной моей…» («Отрывок»), «Но тщетны мечты, бесполезны мольбы. Против строгих законов судьбы» (Желание, 1832), «И все мечты отвергнув, снова. Остался я один» («Как в ночь звезды падучей пламень», 1832). Невозможность высказаться, поделиться наболевшим мучит лирического героя, ведь никто не поймёт его страданий: «Живу как камень меж камней» («Отрывок»).
В отношениях с прекрасным полом поэта также постигает неудача. Безответные чувства, предательство и в конце несостоявшийся брак с любимой девушкой окончательно заставили его разочароваться в любви. Он пишет стихотворение «Пусть я кого-нибудь люблю» (1831), где говорит о губительности для него этого чувства и окончательно смиряется со своим одиночеством. Возможно, в чём-то прав Владимир Соловьев, говоря, что влюбляясь поэт любил не столько объект воздыханий, сколько «собственное любовное состояние», и погружение в себя, сосредоточенность на своей личности мешали поэту извлечь из этого чувства «жизненное наполнение», поэтому он снова был обречён на одиночество и пустынность своей души.
Стихотворение «Смерть поэта» и дуэль явились причиной заключения Лермонтова и его ссылок на Кавказ. В «Узнике» описано пребывание в стенах тюрьмы, где отражается восприятие поэтом своего заключения:

Так, уже из биографии мы видим, что мотив одиночества в лирике Лермонтова неслучаен, это один из ведущих мотивов, поэтому понимание его природы важно для постижения творчества поэта в целом.

Романтическое избранничество поэта

Считается, далёкий предок Лермонтова родом из Шотландии. Так в России родился поэт с западноевропейскими корнями, «близкий по духу к древнему своему предку, вещему и демоническому Фоме Рифмачу (Thomas the Rhymer), с его любовными песнями, мрачными предсказаниями, загадочным двойственным существованием и роковым концом» – как его определял Владимир Соловьев. И этот факт философ связывает с проявлением крайнего субъективизма, и в чём-то даже эгоизма, в лирике Лермонтова на фоне русской безличности.

Романтизм, явление западноевропейское, не мог возникнуть без чувства субъективности. Лермонтов же – поэт-романтик, тот, кто воплощает в себе гениальное творческое начало. «Один среди людского шума», с гордо зреющей творческой думой поэт понимает своё предназначение и судьбу: «ни счастия, ни славы. Мне в мире не найти» («Не смейся над моей пророческой тоскою», 1837). Гений всегда одинок, революционен, он идёт в разрез с традицией, обществом, а порой и всем миром: «Как в ночь звезды падучей пламень, Не нужен в мире я» (1832). Поэт говорит о своей пустынной душе, о том, что он в свете безродный странник («Молитва», 1837). В чём-то романтическое избранничество, в чём-то образ «лишнего человека», в чём-то философская отрешённость, гениальность и пророческий дар мешают поэту обрести на этом свете что-то своё – он избран и обречён на одиночество.

Часто герой его лирики сам призывает страдания и печаль в свою жизнь: «Что без страданий жизнь поэта? И что без бури океан?» (1832). Это свидетельствует о понимании Лермонтовым тяжкой ноши поэта-пророка, поэта-мистика и о том, что он её принимает.

В стихотворениях о природе, «пейзажно-философской» лирике, если её можно так назвать, также звучат мотивы одиночества: это и грустный утёс, и дубовый листок, и пальмы в пустыне, пострадавшие от людей, и блуждающие тучки, и свободная волна, вольная жить и умереть, когда захочет («Для чего я не родился этой синею волной?», 1832), и мятежный парус или одинокий корабль: «Корабль одинокий несется, Несется на всех парусах» («Воздушный корабль», 1840). В чём-то все они близки поэту, кому-то он сам хочет быть близок: «Зачем я не птица, не ворон степной…» («Желание», 1831).
Стремление к природе, первозданности, экзотике – туда, где нет сложившихся, устоявшихся норм, правил, представлений о мире, человеке – это тоже романтическая черта. Такие места часто бывают пустынны, необжиты, поэтому, испытав несколько мгновений счастья наедине с природой, как в стихотворении «Еще волнуется желтеющая нива», поэт снова приходит к одиночеству. Человек стихии, воспевающий морскую волну, стремящийся к небесному эфиру, сознаёт недостижимость этих высот: «… мир земной мне тесен, К тебе ж [т.е. к Богу] проникнуть я боюсь» («Молитва», 1829).

Смерть как следствие разочарования в жизни

Наверное, в каждом втором стихотворении Лермонтова встречаются слова гроб/могила, смерть/кончина и т.п.: «Все веселее умереть. Конец как звучно это слово…» (1832).
В стихотворениях «Любовь мертвеца», «Сон» – выражено предчувствие смерти, принятие её поэтом. Это и неудивительно, ведь он разочаровался в жизни: «И скучно и грустно… и жизнь… такая пустая и глупая шутка», и ждал смерти: «Но я без страха жду довременный конец. Давно пора мне мир увидеть новый» («Не смейся над моей пророческой тоскою», 1837).
А ведь что представляет собой смерть как не одиночество? Позже З.Фрейд скажет: «Мы входим в мир одинокими и одинокими покидаем его». А Михаил Лермонтов и жизнь провел одиноко, смерти ждал, как начала чего-то нового, возможно лучшего, а надежду на существование хорошего на земле потерял ещё в юности. Как поэт разуверился во всём и стал таким, он напишет в стихотворении «Гляжу на будущность с боязнью», 1838:

Разочарование постигает поэта одно за другим. В отношениях с близкими он встречается с непостоянством: в любви его ждет предательство, в дружбе он не находит человека, который бы его понял. Затем он разочаровывается в обществе, его устоях, пошлом времяпровождении света, пустом существовании людей. Он не принимает государственное устройство, политику, которая уничтожает гения, вольнодумца.
То есть поэт разуверяется во всём земном. Лишь природа представляет хоть какой-то очаг гармонии, но и здесь разочарование постигает его после убеждённости в бессилии слиться в этой гармонии с природой в человеческом обличье. Однако и в небесном мире пристанища себе он не находит, так как был отравлен ядом своего демона еще с молодых лет: «И часто звуком грешных песен я, боже, не тебе молюсь». («Молитва», 1829). Поэтому демон, обречённый на вечные блуждания и одиночество, сопутствует поэту, не покидая его никогда.

Демон – вечный спутник и альтер эго Лермонтова.

Тьма неизменно присутствует в стихах Лермонтова, сочетаясь с упоминанием об одиноких гробницах, предчувствием скорой смерти, злостью, презрением, мучившими поэта. Но он, как и его демон, способен проникнуться красотою, испытать любовь лишь на короткое время:

Велением судьбы эти мгновения обрекают его только на страдания от неразделённости чувств, непостижимости гармонии и единения с природой… Ему остается терзаться в пустыне между мирами, и единственное, что у него есть, это одиночество.

Мы уже увидели: одиночество лирического героя не только мирское – оно проявляется на гораздо более масштабных уровнях:

«Сознавая в себе от ранних лет гениальную натуру, задаток сверхчеловека, Лермонтов также рано сознавал и то злое начало, с которым он должен бороться, но которому скоро удалось, вместо борьбы, вызвать поэта лишь на идеализацию его» – отмечал Владимир Соловьев. Лирический герой стихотворений Лермонтова не раз ассоциировал себя с падшим ангелом. Если Пушкин отвергает демона, называя злобным гением, язвительные речи которого «вливали в душу хладный яд», а встречи с ним были печальными и губительными, то от Лермонтова этот гордый демон не отстанет и не даст ему «счастья никогда», поэт называет демона своим: «Он недоверчивость вселяет, Он презрел чистую любовь, Он все моленья отвергает» — и, в конце концов, демон становится альтер эго поэта:

Так, даже поверхностно взглянув на творения поэта, можно заметить, что тема одиночества у Лермонтова одна из ведущих, едва ли не самая значительная, определяющая его философию и мировоззрение.