Мотив одиночества в лирике Лермонтова
Говоря о лирике Лермонтова, можно выделить ряд основных мотивов, как-то: свободы, разочарованности, своего предназначения, вольности и т.д. Однако именно мотив одиночества в лирике Лермонтова становится центральным и именно он встречается во многих стихотворениях, начиная с ранних произведений, например: «Не зная ни любви, ни дружбы сладкой, /Средь бурь пустых томится юность наша…» («Монолог» 1829 г.) и заканчивая лирикой последних лет: «И скучно и грустно, и некому руку подать» («И скучно и грустно» 1840).
Истоки мотива одиночества
Мотив одиночества появляется в лирике Лермонтова прежде всего благодаря следованию романтическим традициям. Несмотря на то что поэта нельзя назвать чистым романтиком: в его произведениях порою переплетаются романтическая и реалистическая традиции, — исследователи всё же уверенно причисляют его творчество к вершинам русской романтической литературы и даже, более того, говорят о новом, синтетическом, «лермонтовском» романтизме. Он представляет собою, с одной стороны, дальнейшее развитие романтических традиций Жуковского, Баратынского, Пушкина, а с другой стороны – подражание романтизму Байрона, (а позже и его преображение).
«… всегда один,
Высокой башни мрачный властелин,
Он возвещает миру все, но сам –
Сам чужд всему, земле и небесам» (1831).
Лирический герой Байрона наполнен презрением к сытой и бездушной толпе, он добровольно отгораживается от неё и не стремится к материальным ценностям и, тем более, моральным компромиссам. Подражая ему, ранний Лермонтов выводит в своих стихотворениях похожего героя-изгнанника, мечтающего уединиться, отказаться от мира, поскольку для него «весь мир и пуст и скучен»:
«О! Если б дни мои текли
На лоне сладостном покоя и забвенья,
Свободно от сует земли
И далеко от светского волненья…» (1829).
Позднее, однако, мотив одиночества в его стихах начинает видоизменяться, отходя от подражательства и превращаясь в нечто, свойственное только Лермонтову. Осознание своей индивидуальности и исключительности, характерное в целом для романтизма, у него доводится до крайности, подчёркивается всеми возможными методами. Даже с Байроном, своим литературным учителем и в какой-то мере собратом по одиночеству, Лермонтов больше не желает видеть ничего общего. Приведём в пример общеизвестные стихотворения поэта «Подражание Байрону» и «Нет, я не Байрон».
Именно так и зарождался у Лермонтова мотив одиночества. Рассмотрим, как он реализуется в рамках всего его творчества, и первым делом отметим разнообразие воплощения этого мотива: он может появляться как в отдельных стихотворениях, где повествование ведётся от лица романтического героя, так и переплетаться с другими мотивами: любви, природы, Родины.
Лирический герой и общество: осознание одиночества
Герой Лермонтова противопоставлен обществу и оттого рассматривает его через призму скептицизма и недоверия, если он и приближается к нему порой, желая «с шумной быть толпою», то только для того, чтобы после сделать неутешительные выводы: в каждом видно «глупого льстеца» и «Иуду», и оттого «А потрудитесь рассмотреть – /Все веселее умереть» (“Что толку жить!.. Без приключений”). Разумеется, такое общество не может удовлетворить героя и, напротив, подталкивает его к резкой критике. «Образы бездушные людей», «приличьем стянутые маски» — поэт не скупится на нелестные характеристики, стараясь как можно больше подчеркнуть свою исключительность, желая, как он сам говорит, «смутить веселость их, / И дерзко бросить им в глаза железный стих, /Облитый горечью и злостью!..» (“Как часто, пестрою толпою окружен…”). Неудивительно, что почти во всей лирике, посвящённой так называемым взаимоотношениям «поэта и толпы», человека и общества, звучит горькое разочарование и осознание своего абсолютного одиночества. Нигде нет никого равного поэту, и оттого он «печально» глядит на нынешнее поколение: «И ненавидим мы, и любим мы случайно, / Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви» — сетует Лермонтов и заключает: никакой памяти не останется у потомков, всё, в том числе и он сам, будет осмеяно и забыто: «Над миром мы пройдем без шума и следа» («Дума»). И в смерти, и в жизни, и в толпе, и наедине с собой герой Лермонтова одинок.
Мотивы одиночества в любовной лирике
Возможно, он найдёт прибежище в прекраснейшем из человеческих чувств – любви? Но нет, мотивы одиночества и любви, как это ни парадоксально звучит, тесно переплетены между собой, у автора мы встречаем немало любовной лирики, но в основном она посвящена разочарованиям и неудачам. Любопытно, что и в повседневной жизни Лермонтов прославился как скептик. Однажды он расстроил чужой брак: объяснился будущей невесте в любви и уговорил расторгнуть помолвку ради него, после чего хладнокровно оставил девушку. «Пускай она поплачет… / Ей ничего не значит!» («Завещание») — это представление женщины равнодушной, с «пустым сердцем», характерно для его лирики, и, разумеется, такая любовь не может спасти от одиночества, она лишь усугубляет его. Поэт и в любви остаётся непонятым, и это ярко видно на примере стихотворения «Благодарю», где он с горькой иронией благодарит любимую женщину за все обиды, причинённые ему:
«Хоть ты страстей моих не поняла,
Но за твое притворное вниманье
Благодарю!» (1830).
Итак, испытание любовью, столь популярное в русской литературе, подводит нас к новым аспектам мотива одиночества в творчестве писателя. Лирический герой, как видим, привык «не открывать свои желанья» («В альбом»), винит судьбу в том, что любимая «скоро изменила» («Не ты, но судьба виновата была») и приходит к закономерному грустному выводу:
«Никто, никто, никто не усладил
В изгнаньи сем тоски мятежной!
Любить? – три раза я любил,
Любил три раза безнадежно»
(«Никто, никто, никто не усладил» 1830).
Мотив одиночества в пейзажной лирике
Выражается мотив одиночества и более опосредованно, через описания природы. У Лермонтова во многих стихотворениях мы встречаем романтический пейзаж, это может быть бушующая морская стихия, пустыня, куда испокон веков удаляются отшельники-одиночки, или же гроза, близкая мятежной душе романтического героя, что мы видим, например, в «Мцыри»: «О, я как брат, обняться с бурей был бы рад». Автор использует параллелизм, сравнивая чувства человека со скитаниями дубового листка, оторванного от ветки: «Один и без цели по свету ношуся давно я» («Листок» 1841) или предоставляет читателю самому построить параллели (стихотворения «Утёс», «Тучи», «На севере диком…». В поздней лирике изображение природы сменяется на более спокойное, нежное, однако за кажущейся гармонией всё равно скрывается смятение человеческой души, оставшейся один на один с миром природы (хрестоматийное «Выхожу один я на дорогу…»: «Спит земля в сиянье голубом. / Что же мне так больно и так трудно?»).
Подытожим всё изложенное: мотив одиночества для Лермонтова является стержневым, наполняющим его произведения особым, свойственным только ему смыслом и звучанием. На романтическом конфликте одинокой гордой личности и остального мира строятся разные по темам стихотворения, и для воплощения этого конфликта автор использует различные жанры, от стихотворений и элегий до поэм.